Александр Петров: «Я не ракетчик, Я - филолог»

Сегодня 22 апреля (2024) на Камчатке умер Александр Петров. Он родился 6 августа 1966 года в Гомеле в еврейской семье профессуры русского языка и литературы, которую в 1981 году за «диссидентские взгляды» выслали на Камчатку. Среднюю школу на полуострове Дальнего Востока Александр закончить не смог - был задержан «правоохранительными органами» еще до её окончания по причине «антисоветской агитации и пропаганды» - издавал в школе стенгазету «антисоветского содержания».

В связи с несовершеннолетием, он избежал тюремного заключения, но был помещен в психиатрическую больницу на год, где его «лечили» известными методами советской психиатрии. «У меня абсолютная грамотность русского языка, - говорил он мне в 2007 году, - Потому, что в советскую школу меня больше не пускали, но мои родители сделали всё, чтобы дать мне профильное образование».

Петров обладал феноменальной памятью и мог часами цитировать как прозу, так и стихи известных классиков литературы или программные статьи политических деятелей. Удивительно!

В период Перестройки (1988-1991) он уезжает на материк по заданию партии Демократическая Россия, работает на Северном Кавказе и в Санкт-Петербурге. Но уже в 1996 году эмигрирует в Израиль, где пишет для местного журнала "Ньюсвик" в Хайфе.

Как-то я спросил Петрова: «Почему ты раньше не эмигрировал в Израиль, ведь были на то причины?» Он засмеялся и ответил: «В любом государстве всегда есть причины эмигрировать в другое. Но, однажды, я шёл по улице своего любимого Питера (так он называл Петропавловск-Камчатский), ко мне подошел старый знакомый и просто спросил: «А ты что здесь делаешь до сих пор, еврейская рожа?». Я не то, чтобы обиделся, мне и раньше говорили подобное, но почему-то в этот раз было особенно горько, и я уехал в Израиль».

В Хайфе Петров получил гражданство и проработал в журнале до 2002 года. Разумеется, я спросил его опять: «Тогда почему ты из Израиля вернулся на Камчатку?». Он лукаво улыбнулся и ответил: «Видишь ли, дорогой Олег, я каждый день ходил на работу. Приходил рано утром и уходил поздно вечером. Писал и редактировал тексты. Я носил из дома продукты - свой обед. Однажды я пришел в редакцию, а там на холодильнике написано крупными буквами «Только для кошерных продуктов». С тех пор я больше не ходил в редакцию и с Ближнего Востока перебрался на Восток Дальний».

Мы познакомились в 2007 году в морском порту Петропавловска-Камчатского, когда я снимал фотосерию «Унесенные морем» и прибыл с Сахалина на сухогрузе «Анатолий Торчинов». Я прожил месяц в его квартире, снимая Камчатку и камчадалов вместе с ним. Вместе мы выходили в море, но Петров крайне редко появлялся на палубе судна по причине страдания от морской болезни. Тем не менее, он всегда предпочитал опять отправиться со мной в море. Я не спрашивал почему.

За свою не очень длинную жизнь Александр Петров отредактировал невероятное количество книг и текстов. Пожалуй это было его любимое занятие всей жизни. Как-то я сказал ему, что много лет учил физику и служил в ракетных войсках стратегического назначения (РВСН) поэтому у нас с тобой разная логика мышления. На что он сразу ответил: «Я не ракетчик, я филолог».

Мы часто дискутировали на самые разные темы и, порой, было трудно понять шутит ли Петров, иронизирует, провоцирует или говорит серьезно и по-существу. Мне казалось, я научился его понимать и когда меня спрашивали или писали общие знакомые с одним и тем же вопросом: «Как ты можешь с ним общаться?», я всегда отвечал «Могу» и начинал рассказывать какие-то истории из жизни Александра Петрова. Любопытно, но мнение людей о моем камчатском товарище после этих рассказов часто менялось на противоположное. Для меня было очевидно, что не только «ракетчик» научился понимать филолога, но и наоборот.

Последнее время, когда мы говорили по телефону, Петров был уже тяжело болен. Работать было практически невозможно, но он хотел. Он очень хотел редактировать роман фотографа Валерия Щеколдина «Хроники Ивана Бездомного». Петров считал этот роман гениальным: «Я только немного поправлю. Самую малость, а ты поможешь нам всем опубликовать его!» У меня была рукопись и последняя авторская корректура. Я выслал Петрову всё и даже не сообщил об этом автору. Так или иначе, но когда я звонил на Камчатку в течение последнего года, мы всегда обсуждали роман Валерия Щеколдина Хроники Ивана Бездомного, повествующие о жизни в психиатрической больнице.

Господи помилуй, Олег Климов